Материал предоставлен Андреем Ершовым для публикации
в рамках проекта «Места памяти Нижегородской области»

О закрытии храма в селе Старкове Володарского района

Закрытие храма в селе Старкове (сейчас – на территории Володарского района Нижегородской области) происходило примерно в то же время, что и в Мячкове. Приход храма включал, кроме самого села, деревни Мулино и Гладково.

13 июня 1939 года общее собрание Гладковского колхоза (присутствовали 18 человек из 22) постановило: «В виду того, что церковь находится без надзора, просить президиум Старковского с/с о том, чтоб церковь закрыть и в этом помещении сделать культурное учреждение, в котором должна проводиться культурная работа». 18 июня общее собрание Старковского колхоза (присутствовали 89 человек из 109) постановило: «Церковь … закрыть, просить президиум с/совета и президиум РИКа отремонтировать здание церкви и установить в этом помещении школу на базе 7 классов; имеющуюся бронзу на колокольне расходовать на ремонт школы». 30 июня состоялось собрание Мулинского колхоза (присутствовали 128 человек из 156) вынесло примерно такое же постановление.

Каких-либо данных о голосовании в постановлениях нет. При этом обращают на себя внимание данные о далеко не стопроцентной явке жителей на эти собрание. Может быть, это случайность, но нельзя исключать, что это то, что сейчас называют «голосование ногами», т.е. попытка не взять грех на душу хотя бы так.

Еще до последнего собрания – 25 июня – Старковский сельсовет на основании 2 первых протоколов постановил: «1) выписки из протокола общих собраний д. Гладково и Старково о закрытии Старковской церкви утвердить; 2) колокольную бронзу продать, оставив 3 колокола для нужд ДПД на случай пожара; 3) просить президиум РИК’а о закрытии Старковской церкви, а здание отремонтировать и открыть школу 7-летку».

8 июля материалы были высланы в Гороховецкий райисполком и уже на следующий день последний постановил: «На основании решений общих собраний граждан дер. Старково, Мулино, Гладково и решения президиума Старковского с/с просить облисполком о закрытии Старковской церкви и использовании ее под культурные цели».

Ивановский облисполком посчитал предоставленные материалы недостаточными и 14 августа запросил: «С какого времени не функционирует церковь, имеется ли исполнительный орган «двадцатка» и выполняет ли таковой взятые на себя договорные обязательства? Какая за религиозной общиной имеется задолженность по гос. платежам, выслав официальную справку райФО». 7 сентября РайФО предоставил справку, что недоимка составляет 368 рублей (360 рублей – за строение и 8 рублей – земренты), а Старковский сельсовет сообщил, что «Старковская церковь … не функционирует с 20 мая 1938 года, двадцатка от платежей за церковь отказалась».

Эти материалы удовлетворили облисполком. 25 октября 1939 года президиум Ивановского облисполкома постановил: «Принимая во внимание ходатайства общих собраний граждан селений Старково, Мулино, Гладково и президиума Гороховецкого райисполкома о закрытии церкви в с. Старково и то, что религиозная община, пользующаяся этой церковью, распалась, церковь для культовых целей с 1938 г. не используется и находится в бесхозяйственном состоянии, причитающиеся налоги и страховые платежи религиозной общиной не уплачиваются - договор с религиозным обществом на пользование указанной церковью расторгнуть, церковь эту, как молитвенное здание, ликвидировать и передать Гороховецкому райисполкому для использования под культурно-просветительные цели».

Есть большая вероятность, что Старковская церковь оказалась в 1938 года бесхозной из-за отсутствия священника. Он мог быть репрессирован.

Обращает на себя внимание тот факт, что в документации по закрытию храма ни разу не упоминаются его настоящее название. Он именуются исключительно по названию населенного пункта. Это в определенной мере показывает уровень атеизации сознания людей тех лет, показывает, что для них уходит на второй план то библейское событие или тот святой, в честь кого или чего был назван храм.

Не менее любопытна следующая деталь: в протоколах общих собраний начала и середины 1930-х годов почти всегда присутствовал пункт «Прения», в которых отражались высказывания присутствующих по обсуждаемому вопросу. Конечно, нередко это были только идеологически правильные высказывания, либо среди ряда правильных размещались 1-2 «крамольных», могло даже встретиться предложение не открывать прений «из-за ясности вопроса». Здесь же просто нет прений, что довольно ярко отражает эпоху: любое неосторожное слово опасно для жизни, любая инициатива наказуема.

Также нет никаких данных о том, что верующие пытались опротестовать закрытие этих храмов. Вообще, даже до 1937 года случаи, когда прихожане пытались опротестовать подобные постановления облисполкома, были единичными. После же 1937-го, можно предположить, у верующих возникло чувство предрешенности вопроса – священников нет, а значит, и бороться за храм не смысла. Поэтому прекращалась уплата налогов, распадались церковные общины, храмы бросались на произвол судьбы. И лишь отлаженная делопроизводственная машина фиксировала отсутствие жизни то в одном, то в другом храме, используя традиционные аргументы для закрытия: отсутствие общины, налоговая задолженность, бесхозное содержание здания.

Материал предоставлен Андреем Ершовым (г. Владимир)

В настоящей публикации использованы фотографии Андрея Павлова

Настоящая публикация размещена на сайте Галины Филимоновой в рамках проекта «Места памяти Нижегородской области»

Как поддержать проект?