Сенсация на чердаке

Такого Нижний еще не видел. Фосфоресцирующий коридор изгибается и винтом поднимается наверх. Тело попадает… на чердак. Трудно писать письма женщине, которую действительно любишь. Тяжело писать о том, что действительно подействовало.

Все лучшее издавна обитает на чердаках: Лотреамон и А. Рембо, детские игрушки и воспоминания о первых юношеских опытах постижения плоти. На этот раз там оказалась интерактивная светозвуковая выставка «Шесть ю шесть».

Первое, что встретило нас, - это звуки. А затем простыни (Д. Сорокин). Они пахли «Ariel», сыростью и фрейдизмом. Фото женской груди, нанесенное на мужскую сорочку. Расчлененная парковая скульптура на пододеяльниках. Кальсоны, сопровождаемые шумом воды. Стирка, женские, детские голоса. Одним словом – двор. Стиль же материальных объектов, белья то есть, вполне бы подошел для бутиков лондонских ситуационистов. Вивьен Вествуд, должно быть, охотно бы приобрела постельный комплект подобного рода. Проследуем далее. Мост сквозь вечность над желто-зеленой водой. Фрагмент лестницы, схваченный в таком же, по-женски мягком психоделическом спектре. Улицы Вены в пелене химической пыльцы. Всё висит в воздухе.

- Меня вдохновляют путешествия, - говорит автор, Екатерина Розенфельд. Какая ирония, однако. По-английски путешествие – trip. На британском же сленге так обозначают состояние наркотического экстаза. Нет, разумеется, автор не имеет никакого отношения к подобным вещам. Просто сила воздействия работ такова. Словно солнечный свет, ранние весенние листья и бензин взогнали в алхимической реторте объектива, пропустили через фотоэмульсию и зафиксировали на бумаге. Готовый плакат для арт-психотерапевтов в наркологических клиниках: «Творчество круче, чем «кислота».

В центре «мансарды» качели (М. Дехтяр). Сидения – индустриальные фотомотивы. Скрипят изумительно, в цифровом качестве. Благодаря усилиям С. Петрушева и Н. Олейникова, смонтировавших 12-канальную звуковую установку. А далее столб. Объект № 22. Автор – А. Скворцов. Внешний вид работы – кирпичный столб собственно здания особняка, отведенного под выставку. На нем подствеченное фото – идентичная кладка, в углублении выветренного кирпича пташка. Из чердачного небытия – чириканье. Невдалеке аудиосредство связи с посетителем – телефонный аппарат времен революции. Из угла на меня смотрел ряд сумеречных объектов, оставшихся после уборки помещения: коробка, ящики, расползшиеся книги. Автор неизвестен.

Дмитрий Соколов прославился тем, что поразил граждан Австрии, развесив на венских улицах свои работы прямо на флагштоках. На «Шесть ю шесть» мне запомнился другой его объект. Прямоугольный кусок полиэтилена. Прозрачный, как звуки эмбиента, его сопровождающие. Остальные работы, по субъективному ощущению автора, черно-белые фотозарисовки неожиданной гармонии, вскрывавшейся в индустриальных ландшафтах мегаполиса. И что приятно – без спекуляции на деструктивности. На выходе меня ждала камера, резонирующая под звуки ситара, пропущенного через компьютер. Стул и медитация над озером стеклянного полотна. На поверхности – плавающие черно-белые листья фотографий Кати Хохловой. Груша, превращающаяся в глиняную птичку на углу стола. Листья в Саду расходящихся тропок. Прошел час, другой…

Выставку посетило бешеное количество посетителей. Мэтрам, вроде Якубовича, не понравилось. Мол, он бы не стал вывешивать здесь свои работы. Эго признанного мастера должно быть. Множество нареканий вызнала пыль. На зубах скрепит, мол. Это, должно быть, главное. Однако даже пыли нашлось свое объяснение. Генератор идеи Галина Филимонова (региональный общественный фонд деятелей культуры «Дать Понять») пояснила так:

- Пыль – это как культурный слой, оставшийся от былых времен. Она есть, как и молодые фотографы. Другие, отличные от мэтров, таких как Якубович или Урусов. И работы молодых не менее интересны. Но они молоды, будущее их не определенно, и поэтому работы подвешены. Что касается вопросов «почему на чердаке?», то если сравнить дом с человеческой анатомией, чердак, простите за каламбур, соответствует голове. А одним из признаков молодости является умение думать. Тенденция же устраивать экспозиции на странных выставочных пространствах на Западе давно уже стала традицией. А просто развесить картины на стенах в выставочном зале – это легко. Куда сложнее показать, что и здесь, в Нижнем, есть такие люди.

Однако, несмотря на нарекания «Шесть ю шесть, или 36 фоторабот на чердаке современного нижегородского искусства», не оставили равнодушными никого. Люди проводили здесь по три часа и более. Видимо, все дело в целостности выставки. От светящегося ультрафиолетом коридора до закольцованных звуковых фрагментов. От количества работ, равных количеству кадров фотопленки (36), до доступности подачи объектов. В завершение мне бы хотелось процитировать А. Арто: «Самое неотложное… не защищать культуру, которая не спасла еще ни одного человека от забот о том, как жить лучше и не быть голодным, а постараться извлечь из того, что ныне называется культурой, идеи, равные по своей живительной силе власти голода». Один из мимов театра «Малиновая гряда», посетивших выставку заявил: «Я нигде не мог двигаться, раскрыться. И только здесь это удалось, я почувствовал. Может быть, устроить здесь спектакль?» Видимо, теперь к свету, цвету и звуку добавится и жест. А это уже эээ-э, как его там, арт-синкретизм…

Перепечатка материалов - только с согласия Галины Филимоновой при соблюдении авторских прав.
Ссылка на источник обязательна.