18 августа 2014 года

Нижегородские «места памяти» писателя Сергея Миловского

В гостях у проекта «Белые пятна карты «мест памяти» Нижегородской области» фонда «Дать Понять» – исследователь из удмуртского города Сарапула Наталья Семёновна Запорожцева. На протяжении многих лет она изучает биографию писателя и педагога Сергея Николаевича Миловского (1861 – 1911), известного своими рассказами о быте провинциального духовенства и публикациями в «Нижегородском листке», «Камско-Волжской Речи», «Вестнике Европы» и других изданиях под различными псевдонимами (Горюн, С.Н.Елеонский, Млить, Обыватель, Ив.Павлов, Служитель, Слушатель, Спирит, Старцев, Николай Шиханов). Рассказы Сергея Миловского в двух томах с краеведческими очерками Натальи Запорожцевой были изданы Сарапульским издательством «Культурный слой» в 2011 и 2012 годах. А перед выпуском третьей книги его рассказов и её биографической повести о «Сарапульском Чехове» состоялся наш разговор.

– Наталья Семёновна, как связана биография Сергея Миловского с Нижегородской областью?

– Из двадцати шести лет своей службы – десять он провёл на Нижегородчине, работая учителем и смотрителем духовных училищ в Лыскове, Арзамасе и Починках, откуда его перевели уже на Каму – в Сарапул (тогда это была Вятская губерния). Там он в течение шестнадцати лет был смотрителем Сарапульского духовного училища вплоть до своего трагического ухода из жизни.

– А что известно о нижегородском периоде его жизни? Когда он появился в этих краях?

– Известно, что 5 сентября 1885 года он был определен Священным Синодом в Лысковское духовное училище преподавателем русского и церковнославянского. К сожалению, в Центральном архиве Нижегородской области фонд о Лысковском училище не сохранился. Из местных краеведов пока никто не откликнулся. Это своеобразное «белое пятно» в его биографии.

– Про Арзамас с Починками удалось собрать больше сведений?

– Существенно. В Арзамасе мне помогла краевед А.П.Каткова, которая составила родословную Миловских-Введенских-Бажановых. Здесь Сергей Николаевич оказался через два года после службы в Лыскове. 2 января его перевели помощником смотрителя в Арзамасском духовном училище, где он был уважаем и любим и сослуживцами, и учениками. Но именно тогда у него появились неодолимые приступы меланхолии и отчаяния. Здесь он ужасно переживал гибель Гаршина, камнем бросившегося в лестничный пролет. Был страшный миг, который он запомнил в мельчайших подробностях, когда одиночество и тревога превысили его душевные силы, и он принял большую дозу атропина. Лишь училищные медики помешали ему свести счёты с жизнью. Долго, трудно выходил он из депрессии, а страшная мысль, что «и мне не избежать самоубийства», преследовала и мучила его до тяжких головных болей. Он попросил перевода из Арзамаса.

– Интересно, что у Арзамаса в русской литературе дурная слава. Помните «арзамасский ужас» Льва Толстого? В сентябре 1869 года проездом в Пензенскую губернию Лев Николаевич остановился в Арзамасе в номерах Стрегулина. Ночью с ним случилось нечто, что было им позднее описано в повести «Записки сумасшедшего» и получило название «арзамасского ужаса». Герой также едет в Пензенскую губернию покупать имение, ночует в Арзамасе. После короткого сна пробуждается и его охватывает необъяснимая тоска. Он выходит в коридор, но легче не становится. «Да что это за глупость, — говорит герой, — чего я тоскую, чего боюсь». — «Меня, — неслышно отвечает голос смерти. — Я тут». От этого неслышного голоса у героя продирает мороз по коже. Голос смерти? «Да, смерти. Она придёт, она вот она, а её не должно быть».

– Примечательно, что у Толстого здесь Пензенская губерния фигурирует. Сергей Миловский родился именно там – в селе Вороновке Городищенского уезда. Вообще, Сергей Николаевич из семьи священника. В Пензе он окончил и духовное училище, а потом и духовную семинарию. Это малая родина Миловского!

– В итоге, его просьба о переводе из Арзамаса была удовлетворена?

– Да. Уже 31 мая 1889 года он начал служить смотрителем Починковского духовного училища Нижегородской губернии с преподавание русского и церковнославянского. Он прижился здесь, полюбил детей, старался бороться с пережитками бурсы и развивать любознательность воспитанников. Указом Правительствующего Сената по Департаменту Герольдии от 20 ноября 1890 года Миловский был утвержден в чине коллежского асессора, а в декабре 1890 года съезд духовенства выразил ему благодарность «за радение об интересах училища». Через год он был отмечен ещё одной благодарность съезда – за труды «по ремонтировке здания». В Починках он встретил Анну Алексеевну Введенскую (дочь священника), которая стала его женой. Венчались Миловские 2 июля 1890 года в Христорождественском соборе. Там же крестили детей: сына Николеньку (в 1891-м) и дочь Софью (в 1893 году). К слову, в Починках мне посчастливилось узнать краеведа М.А.Фуфаеву, которая занимается историей села, от нее я получила много фотографий, в том числе – снимки Христорождественского собора.

– Наталья Семёновна, в Вашем очерке «Тайна гибели «Сарапульского Чехова» упоминается ещё и Лукоянов.

– В 1892 году Миловский вместе с Владимиром Галактионовичем Короленко работал в Лукояновском комитете помощи голодающим. За это он также получил благодарность от Епархии. Однако полное бессилие власти, крестьянский хлеб пополам с лебедой и изможденные голодом дети, увиденные на местах, Миловский не мог забыть до конца своих дней. Кстати, Короленко понравились рассказы провинциального писателя, отправленные Миловским в «Русские ведомости». Он и псевдоним помог выбрать – Елеонский – от священной горы Елеон в Иерусалиме, с которой вознесся во славе Иисус. Впоследствии ещё была добрая, полезная переписка с Владимиром Галактионовичем и посвящение ему первого сборника, вышедшего в 1904 году.

– Вы писали ещё о том, что он искал поддержки и у Максима Горького. Его реакция была другой?

– После выхода первого сборника Миловского мучили сомнения, не оставить ли службу и полностью посвятить себя литературе. Он решил посоветоваться с Горьким. Дело в том, что в 1885 году Алексей Пешков посещал его народовольческий кружок в Казани – в подвале на Георгиевской улице. Скуластый, плохо одетый, малообразованный, но любознательный. Парня больше тянуло к социалистами. И не к теории, а к практической деятельности. По просьбе Миловского, он с великим трудом написал реферат и так неудачно, что пришлось долго объяснять ему азы политэкономии. Пешков был обидчив, потом он мало ходил на занятия, поступил работать, кажется, к булочнику. В общем, Горький не понял Миловского и нашел его рассказы малосодержательными с «идеализацией рабьей психологии». Службу бросать не рекомендовал. И вторую книжку выпускать не советовал. Письма Горького были резкими, жесткими. В минуты отчаянья Миловский порвал их в клочья, и к советами его прислушиваться не стал.

– На Ваш взгляд, Горький ошибался?

– Конечно. Бытовая живопись Миловского отражает ушедшую жизнь, раскрывает малоизвестную сторону её, и ценна как талантливый художественный документ эпохи. Этому интроверту сам Бог, кажется, поручил живописать быт маленьких «людей в футлярах» – хорошо ему известную закрытую касту – духовенство. Сейчас рассказы Миловского представляют библиографическую редкость. Перечитывая их, погружаешься в плотный, сочный быт провинциального духовенства, оказываешься во власти сердобольного, честного, лиричного, с мягким юмором писателя. В самом деле, вот фрагмент из рассказа «Подпасок»: «Пегая телушка в речку зайдет по вымя и смотрит в воду, любуется собой, шельма… как барышня в зеркало». Или «Под опекой»: «Выпью его (мерзавчика) и так хорошо, будто Иисус пяточками прошелся по душе».

– А что случилось с писателем, каковы обстоятельства его трагической смерти?

– По заключению врачей А.К.Добронравова и Михаила Державина, «смерть Миловского произошла в результате перелома основания черепа из-за самоубийства вследствие внезапного психического расстройства». Он упал с крыши сарапульского духовного училища. История его жизни и смерти – итог внутреннего разлада, трагического столкновения тонкого образованного человека с невыносимой прозой жизни, невозможности в условиях провинциальной бездуховности развернуться в полную силу всем граням богатой натуры. Местная газета писала: «Он до боли ненавидел то положение, в которое попал, но проклятая необходимость зарабатывать на себя и для семьи и страх жизни, боязнь оттолкнуться от берега на простор жизненной волны вынуждали его цепляться за постылую службу».

– Что, на Ваш взгляд, могло стать причиной «внезапного психического расстройства» у человека с преподавательской выдержкой?

– Как говорят в таких случаях, ищите женщину. Дело в том, что Миловский был влюблен в знаменитую поэтессу Серебряного века Глафиру Адольфовну Мамошину-Эйнерлинг (1873 – 1942), известную под псевдонимом «Глафира Галина». Она была не похожа на других женщин, которых он встречал. Образованная петербурженка, дочь учителя, Глафира, по окончании гимназии, служила на телеграфе, писала стихи, окрашенные влиянием С.Я.Надсона, входила в кружок при редакции журнала «Русское Богатство». Выдающиеся композиторы столетия С.В.Рахманинов, Р.М.Глиэр, А.Гречанинов и В.Асафьев писали романсы на тексты Глафиры Галиной. В защиту революционных студентов от полицейского террора она написала стихотворение «Лес рубят – молодой, нежно-зеленый лес», которое было запрещено цензурой, распространялось в списках и впервые было напечатано за границей. За публичное чтение его Г.Галина была выслана из столицы. Ее стихотворение «Трансвааль, Трансвааль, страна моя» стало народной песней.

– Но что-то помешало им быть вместе?

– Влюбленный в литературу выпускник Казанской духовной академии Сергей Миловский был очарован юной петербургской поэтессой. Он был старше ее на десяток лет. Их сын Сергей родился в 1905 году. Но Глафира как многие эмансипированные женщины того времени была независима и не торопилась связать себя узами брака. А его ждала карьера – многолетняя служба в духовных училищах до выслуги лет. Вероятно, тайная любовь писателя, о которой не могла не знать жена Анна Алексеевна, влекла Сергея Николаевича в Петербург, и была причиной его частых нервных расстройств. Жизнь распорядилась так, что мужем Глафиры стал писатель Сергей Иванович Гусев-Оренбургский, с которым она уехала за границу во время революции. Впоследствии она разошлась с ним и вернулась в Петербург, где писала детские стихи и прожила долгую жизнь, скончавшись в ленинградскую блокаду в 1942 году. Сергей Иванович Гусев пережил ее на 20 лет и умер в Америке в 1963 году. Он всю жизнь помогал материально ее детям.

– А что известно о сыне Миловского и Галиной?

– Сергей Эйнерлинг воспитывался в Петербурге матерью Глафиры, Анной Гавриловной Гржибовской, – «Бушенькой», как ее все называли. Скорее всего, именно его держит на коленях пожилой уже Миловский на известной фотографии из энциклопедии русских литераторов. Сергей впитал высокий петербургский дух и культурные традиции семьи Гржибовских. В эту семью были вхожи многие известные люди Санкт-Петербурга. Известно, что во время второй мировой войны он ушёл на фронт и погиб под Волховом. Сергей был женат на Софье Суратовой. В 1933 году у них родился сын Николай, с которым мне довелось познакомиться.

– Он тоже творческая личность?

– Николай Сергеевич жил и учился в Ленинграде, был в дружеских отношениях с Д.С.Лихачевым, окончил вечерние классы живописи, работал художником-оформителем на торпедном заводе. Выставки мозаик Николая Суратова в Ленинграде проходили с большим успехом. После выхода на пенсию 79-летний художник переехал на свою родину – в тихий городок Бокситогорск Ленинградской области, где занимается любимым делом. Он создатель прекрасных мозаичных панно-триптихов, акварелей, автор сонетов, член союза писателей, известный человек в городе.

Беседовала Галина Филимонова

В настоящей публикации использованы фотографии, предоставленные Натальей Запорожцевой

Материал опубликован в газете «Нижегородская правда» № 91 (25840) от 4 сентября 2014 года

Настоящая публикация размещена на сайте Галины Филимоновой в рамках проекта «Белые пятна карты «мест памяти» Нижегородской области»

Как поддержать проект?