Смолино: имение нижегородского вице-губернатора Михаила Дмитриевича Языкова

В центре внимания проекта «Языковские «места памяти»  – урочище Смолино Дивеевского района. До отмены крепостного права в 1861 году здесь находилось имение нижегородского вице-губернатора – надворного советника Михаила Дмитриевича Языкова (1829 – 1871)*. До 1985 года Смолино было селом, от которого до наших дней дошла лишь Троицкая церковь 1864 года постройки**. В связи с укрупнением соседнего суворовского колхоза в 1980-х годах произошло его слияние со смолинским, а жители Смолина, разобрав свои дома, переехали жить в другие места (Суворово, Глухово, Саров и т.д.). Раз в год – на Троицу – бывшие смолинцы и их потомки организовывают сход, чтобы на один день оживить исчезнувшее село, приводя в порядок могилы предков, рассуждая о причинах распада и вспоминая прежнюю жизнь здесь***.

Смолинский сход в 2016 году, фото Ольги Новоженовой.

Однако о том, что в середине XIX века Смолино находилось в собственности помещиков Языковых (тех самых, которым принадлежала и соседняя деревня Сунгулово), никто из участников смолинского схода не помнит. Поэтому для подготовки этого материала пришлось обратиться к документам, которые находятся в Российском государственном историческом архиве (РГИА) в Санкт-Петербурге, в Центральном архиве Нижегородской области (ЦАНО) в Нижнем Новгороде и в Государственном архиве Владимирской области (ГАВО) во Владимире.

В «Атласе Ардатовского уезда Нижегородской губернии», который хранится в РГИА, есть описание этой местности: «Селение Смолино по обе стороны оврага Селищнаго, а безымянного на правое стороне оврагов Тухнарского Крутетцкого на правой речке Пузы отвершков Смолинского Крутецкого на левой и по обе стороны оврагов же Колодезного Смолинского и Селищнаго и отвершков онаего речкам Пузы в самое жаркое время бывает шириною в полторы сажени глубиною в пять вершков в ней. Рыбы не имеется. В том селе церковь деревянная во имя Архистратега Михаила с пределами Трех Святителей вселенских учителей Василия Великого Григория Богослова, Ионана Златоуста. В оном селе пруд в коем рыба караси, вода в показанной речке Пузе и пруде для употребления людям и скоту здрава. Земля Чернозем с песком на коем родится рожь, пшеница, овес, ячмень, горох, греча, лен, просо и сенные покосы средственно крестьян состоят на оброке и землю запахивают всю на себя онежи ине сверх полевой работу упражняются в рукоделиях, прядут лен посконь и шерсть ткут холсты и сукна для себя и на продажу».

Получается, что до постройки Троицкой церкви из камня в 1864 году в Смолине был деревянный храм, возведенный в честь «Архистратега Михаила с пределами Трех Святителей вселенских учителей Василия Великого Григория Богослова, Ионана Златоуста». Судя по документам ЦАНО, в 1860-е годы этот храм ещё действовал, т.к. в архиве хранятся метрические книги одноклировой Архангельской церкви села Смолина за 1864 – 1865 годы. Скорее всего, именно этот деревянный храм имел отношение к помещикам Языковым, т.к. каменную церковь смолинские крестьяне построили уже за свой счет после отмены крепостного права.

В РГИА есть «Дело надворного советника Языкова М.Д. селения Смолина. 25 октября 1863 г. – 22 апреля 1864 г.», исследуя которое удалось установить, что имение в Смолине досталось Михаилу Дмитриевичу Языкову в наследство от отца, впоследствии было заложено (оценочная стоимость составила около 12 000 рублей), а после отмены крепостного права было продано Выкупной казне Министерства финансов Российской империи. Из-за процентов по залогу к выплате владельцу имения доставалось лишь немногим более 3 000 рублей, а в крестьянский надел переходило около 822 десятин земли.

План дачи с.Смолина с пустошами Страховой и Федотовой Ардатовского уезда, владения коллежского секретаря Языкова 1785, 1850 годы. Документ ЦАНО, фото Галины Филимоновой.

Правда, крестьяне на протяжении 49 лет должны были расплачиваться за это с государством, считаясь «временно обязанными г-ну Языкову». Поэтому в деле о выкупе языковского имения в Смолине тщательно описаны все крестьяне и все наделы, а сам Михаил Дмитриевич стал автором трактата «О воззрении крестьян на повинности и средства уплаты их», проанализировав жизнь крестьян в Ардатовском уезде Нижегородской губернии.

Фрагмент плана дачи с.Смолина с пустошами Страховой и Федотовой Ардатовского уезда с указанием, где и какие сорта пшеницы сеять. Владения коллежского секретаря Языкова 1785, 1850 годы. Документ ЦАНО, фото Галины Филимоновой.

* Михаил Дмитриевич Языков (1829 – 1871). Сын Дмитрия Сергеевича Языкова. Родился 1 июля 1829 года. Надворный советник Нижегородской палаты гражданского суда; член Совета по хозяйственной части Нижегородского Мариинского губернского института благородных девиц; статский советник, член Судебной палаты Московского округа и Нижегородский вице-губернатор («Общая роспись» 1860-1861, 1866-1867, 1868-1869 годов).

Среди документов архивного фонда «Владимирское губернское дворянское депутатское собрание» ГАВО есть «Формулярный список о службе исправляющего должность товарища председателя Владимирской палаты уголовного суда титулярного советника Языкова», составленный в 1853 году. Вот его содержание:  «Чин, имя – титулярный советник Михаил Дмитриевич сын Языков исполняющий должность товарища председателя Владимирской палаты уголовного суда, двадцати четырех лет, православного исповедания. Знаков отличия не имеет. Жалования получает 700 руб. 50 коп. серебром.
Сословие – из дворян.
Есть ли имение: родовое – Нижегородской губернии в Ардатовском уезде у него 200 душ и у бабки 100 душ, благоприобретенное – нет.
Прохождение службы: по окончании курса наук в императорском училище правоведения Высочайшим приказом, состоявшимся в 13 день мая 1847 года определен в службу по ведомству министерства юстиции с утверждением в чин коллежского секретаря с 8 мая 1847 года.
По приказанию господина министра юстиции на основании Высочайше утвержденного в 27 день июля 1838 года устава училища правоведения определен в канцелярию 1-го департамента Правительствующего Сената на вакансию младшего помощника секретаря с 20 мая 1847 года. Перемещен в канцелярию общего собрания 1-го, 3-го департаментов Правительствующего Сената на вакансию младшего помощника секретаря 29 августа 1847 года. От означенной должности господином министром уволен и причислен к департаменту министерства юстиции с 20 марта 1848 года.
Назначен к исправлению должности Нижегородского губернского казенных дел стряпчего с 31 марта 1848 года.
Ордером (так в документе) господина управляющего министерством юстиции от 20 июня 1850 года назначен к исправлению должности товарища председателя Владимирской палаты уголовного суда, к исправлению сей должности вступил 18 августа 1850 года.
В течении служения г. Языкова исправляющим должность товарища председателя Владимирской палаты уголовного суда имел счастие (так в документе) получить за быстрое рассмотрение и решение дел, по удостоению комитета господ министров в 23 день ноября 1851 года Монаршее благословление, изъявленное в указе Правительствующего Сената от 15 декабря 1851 года.
Высочайшим приказом в 8-й день марта 1852 года произведен за выслугу лет в титулярные советники со старшинством.
В походах против неприятеля и сражениях – не был.
В штрафах, под следствием – не был.
В отпуске был в 1847 году с 3 октября на 29 дней с отсрочкою по 15 января 1848 года, с 28 апреля того же года на 28 дней. С 12 июля 1849 года на 28 дней. 1851 году с 20 февраля на 28 дней, с 11-го декабря того же года на 25 дней, из отпуска явился 21 января 1852 года со свидетельством; на этом свидетельстве в канцелярии министерства юстиции 14 января 1852 года сделана следующая надпись, что оно было представлено г. Языкову 29 декабря 1851 года при прошении Господину министру юстиции об отсрочке ему Языкову отпуска, и что отказ на таковую просьбу объявлен Языкову с возвращением ему свидетельства. С 17 октября 1852 года на 28 дней. С 4 сентября 1853 года на 29 дней – в срок явился.
Семья: холост».

8 ноября 1854 года М.Д.Языков женился на дочери отставного полковника Ксенофонта Павловича Гевлича – Софье Ксенофонтовне и стал отцом Анны (27.11.1854 г.), Дмитрия (16.2.1857 г.), Агриппины (29.6.1859 г.), Елизаветы (2.6.1860 г.), Павла (9.10.1861 г.), Ольги (5.7.1863 г.), Ксенофонта (27.8.1865 г.), Марии (22.7.1867 г.) и Екатерины (17.7.1868 г.).

Выдержка из родословной Языковых, документ ЦАНО, фото Андрея Языкова.

14 июля 1871 года вдова статского советника Софья Ксенофонтовна Языкова направила в Нижегородское Дворянское Депутатское Собрание Прошение с приложением метрических свидетельств о рождении и крещении её детей: Дмитрия, Павла, Ксенофонта, Анны, Агриппины, Елизаветы, Ольги и свидетельства о рождении дочери Екатерины. В Прошении содержалась просьба о включении ее и детей в Дворянскую Родословную книгу Нижегородской губернии и ссылка, что коллежский асессор Дмитрий Сергеевич Языков с сыновьями Сергеем Дмитриевичем и Михаилом Дмитриевичем включены в VI часть Дворянской Родословной книги Нижегородской губернии, что и было удовлетворено Герольдией.

Могила председателя Пироговской медицинской комиссии Ксенофонта Михайловича Языкова (1865 - 1901) в Донском монастыре в Москве. Рядом - могила его сына - профессора Дмитрия Ксенофонтовича Языкова (1898 - 1962). Фото Андрея Языкова.

Михаил Дмитриевич Языков – прямой родственник инициатора исследования «Языковские «места памяти» Андрея Языкова (брат его прадеда Сергея Дмитриевича Языкова).

** Троицкая церковь в Смолине – памятник градостроительства и архитектуры регионального значения (1864 – 1895 годы, документ о принятии на госохрану № 286).

Троицкая церковь в Смолине, фото Ольги Новоженовой.

«Адрес-календарь Нижегородской Епархии» в 1888 году публикует о ней следующие сведения: «Церковь каменная, в честь Пресвятой Живоначальной Троицы построена в 1864 году, двухпрестольная. Священник П.П.Певницкий, 59 лет. Окончил курсы семинарии по 2 разряду, на службе с 1851 года, имеет набедр. Псаломщик Н.А.Веселовский, 30 лет, из двухклассного духовного училища, на службе – с 1877 года, церковно-учитель. Заштатный псаломщик И.В.Ульянов, 62 года. Адрес: через Вертьяновскую почтовую станцию».

В 1904 году тот же источник уточняет информацию: «Храм каменный (1864 – 1895); престолы: главный – святой Троицы, придел правый – Арх. Михаила, левый – св. Трех святителей. Земли 34 десятины, дом у священника общ., каз. жал. 392 рубля, в приходе – 1 деревня, православных: 522 мужчины и 580 женщин, церковно-приходская школа. Иерей – Александр Васильевич Ремезов, 25 л., окончил семинарию, в приходе – с 1900 года, законоуч. Псаломщик Н.А.Веселовский, 47 лет, из двухклассного училища, в приходе – с 1884 года. Церковный староста И.Е.Демидов (1903). Адрес: с. Большой Макателем».

Чертеж церкви в селе Смолине, 1926 год, документ ЦАНО, фото Галины Филимоновой.

Храм был закрыт в 1937 году. Участники смолинского схода вспоминают, что «в декабре 37-го приезжал специальный отряд из Дивеева, который снял колокола и увез их в неизвестном направлении».

В 2000-е годы по инициативе суворовского священника отца Александра (Лукьянчикова), который приехал в эти места из Пермского края, началось восстановление разрушенного храма, возобновились службы и крестные ходы во время смолинских сходов. Отцу Александру «так понравилась Смолинская церковь, что он один взялся ее восстанавливать: жил и в палатке, и прямо в церкви. Каждый день бегал в Суворовский храм служить службы, но как отслужит – снова в Смолино». Сын священника Андрей Лукьянчиков сделал для церкви новые окна, при поддержке бывших жителей села (Полюховых и др.) «забетонировали верх храма, чтобы не рухнул купол».

Троицкая церковь в Смолине, фото Ольги Новоженовой.

Но в 2008 году отец Александр скончался, а его сын Андрей повредил позвоночник, заниматься восстановлением церкви он теперь не может. В 2015 году участники смолинского схода сняли с храма четверик, чтобы он не упал с колокольни.

Четверик с колокольни Троицкой церкви в Смолине, фото Ольги Новоженовой.

В 2016 году впервые за 18 лет смолинских встреч на Троицу в Смолине не было священника (новый настоятель ближайшего Суворовского храма не поддержал инициативу участников схода провести службу в смолинском храме). Смолинцы же считают, что «служба в этом храме – очень хорошая традиция, которую хотелось бы поддерживать, ведь церковь – это не только поддержание культа, но и поддержание традиций, любви к своему месту», «а уж где провести службу (тем более, на Троицу в одноименном храме) – это вопрос вторичный и выездная служба была бы всем в радость».

Участники смолинского схода на месте бывших сельских домов, фото Ольги Новоженовой.

*** Организатором смолинского схода 2016 года был Александр Юрин, который специально приехал из Сыктывкара, чтобы провести это мероприятие. Его мать Екатерина Ивановна Юрина (в девичестве – Захарова) – уроженка Смолина. Она родилась в 1928 году и была старейшей на сходе. Екатерина Ивановна закончила исторический факультет в институте им. А.М.Горького в Горьком, была знакома с краеведом и писателем Василием Ивановичем Карпушовым (родился в 1927 году, жил в Лихачах, недавно умер), а также была 10-м и последним ребенком в семье смолинских крестьян Захаровых и жила здесь до 16 лет. Она поделилась своими воспоминаниями:

«Мой отец Иван Трофимович Захаров рассказывал, что на месте Смолина был древний монастырь. Говорил он и про древнюю деревянную церковь. Рядом с ней находились захоронения монахов с надгробными плитами. В советское время на этом месте – у церкви – был магазин с тремя большими известковыми плитами (их передвинули, когда началась стройка).

Надгробные плиты у Троицкой церкви в Смолине, фото Ольги Новоженовой.

Когда старая церковь окончательно обветшала, на ее месте построили каменную в середине XIX века.

Площадь у храма и прилегающая территория в направлении Глухова называлась Свистовка (улица Свистовка), т.к. здесь собирались смолинцы, чтобы услышать, как тогда говорили, «новый звон», т.е. получить новую информацию. Здесь оглашались указы, а люди обсуждали новые законы. Территория от храма к кладбищу называлась Середина (была такая улица тоже), далее – улица Курмыш (там, где кладбище). Реку смолинцы называли не рекой, а рвом («ров»): отец говорил, что это татарское название и связывал это с татарским происхождением коренного населения. Здесь смолинцы прудили плотину, загоняли воду, купались и ловили рыбу. Через овраг еще была улица – Захаров конец, оттуда-то как раз мои корни, наш дом был за оврагом, там до сих пор есть наше семейное дерево и сады древние остались. Был ещё Сазонов конец. Со стороны Глухова была еще территория, которую называли Выселки, но появилась она уже в советское время».

В Смолине было два рода Захаровых. Один из них, который жил в Свистовке, был раскулачен, а второй, потомком которого является Екатерина Ивановна, выстоял.

Смолинские Захаровы, фото из личного архива Е.И.Юриной.

Вот как она вспоминает об этом времени: «Когда стало известно, что род свистовских Захаровых сгинул, родители стали думать, что им делать и спросили совета у двоюродного брата матери Василия Андреевича Полюхова, который на тот момент был секретарем партийной ячейки. И он сказал, что, чтобы спастить, нужно всё добровольно отдать в колхоз: и землю (а у нашей семьи было много земли, семья-то многодетная была), и скотину, даже лошадь с жеребенком, которых очень любил отец, жить без них не мог. Оставить можно было только корову. И родители приняли такое решение: всё добровольно передали, а отец устроился даже работать конюхом в колхоз, чтобы быть рядом со своей любимой лошадью и ухаживать за ней. Хотя по профессии (а у него их было две, он учился в Арзамасе) он был портным и строителем».

Говоря о том, что отличает смолинцев от жителей других мест, участники схода выделили некоторые качества и, в первую очередь, самостоятельность, которая напрямую связывает их с историей бывшего села. Находилось оно в отдалении от других населенных пунктов («путей-дорог к нам нет, да и никогда и не было»), развивалось самостоятельно, и этот дух саморазвития унаследовали его уроженцы.

Смолинца можно было узнать по говору: они «цавокали», говорили вместо «ч» –  «ц», не «чай», а «цай» и т.д. Считают, что всё это из-за предков – татар.

Другая особенность смолинцев – смекалка, способность до всего доходить своим умом. Старожилы вспоминают, что в селе была церковно-приходская школа, но ради дальнейшего образования, к которому у смолинцев была настоящая страсть в крови, многие смолинцы уезжали учиться кто – в Арзамас, кто – в Дивеево, кто – в Москву и Санкт-Петербург. В Москве, например, остался «смолинец» Феоктистов, который работал в Думе, а его сын был послом в Мексике (Михаил Александрович Феоктистов, 1929 года рождения).

В 1937 году в селе было 170 домов и около 850 жителей (если считать, в среднем, по 5 человек в доме). В селе была настоящая борьба между богатыми и бедными, которая часто приводила к смертельному исходу и ранениям. Лечить раненых можно было только в другом селе – Макателеме – в Карамзинской больнице.

Из Смолина мы возвращались вместе с Екатериной Ивановной (довезли её до дома в Глухове). По дороге из Смолина она показала Смолинский посёлок в Суворове и обратила внимание на аллею довольно больших деревьев, которые образуют направление, указывающее на смолинский храм: «Не так давно здесь была дорога (сейчас, возможно, есть тропинка) из Суворова в Смолино – своеобразный символ попытки возрождения села после перестройки. Люди хотели здесь поселиться и планировали жить, но, видимо, не получили на это необходимые согласования. Распад села начался где-то в 1940-х годах: тогда под это вся политика была заточена. Затем – укрупнение и слияние смолинского колхоза с суворовским. Однако концом села считается 1985 год, когда последний его житель Захаров Михаил Павлович переехал жить в Суворово (его дети сейчас живут в Сарове, приезжают сюда летом). Он разобрал свой дом в Смолине и перевёз его на окраину Суворова. Сейчас это самый крайний дом в Суворове, а само место называется Смолинским посёлком.

Смолинский поселок в Суворове, фото Ольги Новоженовой.

Тут вся улица смолинская. Второй с конца дом тоже смолинский – Захарова Михаила Григорьевича, участника второй мировой войны (у него было 7 сыновей и 1 дочь). Третий дом – Полюхов Виктор Михайлович. Четвертый дом – Малин Василий Григорьевич (здесь живет его жена Марья, а дети в Ардатове). Один из последних жителей Смолина Федор Павлович Сазонов тоже поселился в Суворове. Свой дом в Смолине он не стал разбирать из-за ветхости и поселился в квартире, которую ему выделил колхоз».

Екатерина Ивановна Юрина (в девичестве - Захарова) у своего дома в Глухове, фото Ольги Новоженовой.

P.S. По данным, предоставленным проекту Владиславом Старостиным, в 1811 году крестьяне из села Смолино переводились в Тульскую губернию – в сёла Мясное и Голина Слобода, которые принадлежали Аграфене Михайловне Языковой.

Материал подготовила Галина Филимонова при содействии Андрея Языкова, Сергея Пестрякова и Ольги Новоженовой

Настоящая публикация размещена на сайте Галины Филимоновой в рамках проекта «Языковские «места памяти»  

Как поддержать проект?