Музей создает будущее

Бутурлинский историко-краеведческий музей начинался в 50-е годы XX века с «Уголка истории» в Бутурлинской средней школе, которым руководили учитель географии Ф.П.Пудеев и учитель истории К.А.Кусков. Первыми экспонатами были предметы старинного крестьянского быта: серпы, грабли, косы и цепы для обмолота снопов. Позднее фонды музея стали пополняться археологческими находками, нумизматикой, коллекциями наших знаменитых земляков. В 1971 году музею официально был присвоен статус районного общественного историко-краеведческого музея.

Много помещений сменил музей (Бутурлинская школа, центральная районная библиотека), прежде чем он переехал в новое здание — бывший дом семьи Силантьевых, торговцев пряжей. Каменное двухэтажное здание построено в 1884 году в стиле провинциального классицизма с использованием лекального кирпича, украшено декоративным поясом, пилястрами, орнаментальным карнизом. Является памятником истории и культуры местного значения. В разные годы музей возглавляли Ф.П.Пудеев, К.И.Горячева, Л.А.Ткаченко.

Сегодня фонды Бутурлинского историко-краеведческого музея насчитывают более двух с половиной тысяч экспонатов. В музее действует постоянная экспозиция по истории Бутурлинского края. Один из залов посвящен знаменитому борнуковскому камнерезному промыслу, мастерам-камнерезам по ангидриду. В музее хранится память о знаменитых земляках - людях, прославивших наш край далеко за его пределами: драматурге И.И.Персонове, ученом-химике И.В.Петрянове-Соколове, дипломате Н.И.Костюнине, семье Званцевых, связанной с известным художником И.Е.Репиным и с А.С.Пушкиным, и др.

Особенно хотелось бы выделить экспозицию, посвященную В.И.Казакову - маршалу артиллерии, Герою Советского союза, уроженцу д. Филиппово Бутурлинского района. Она рассказывает о жизни нашего земляка, связавшего свою судьбу с артиллерией, защищавшего рубежи нашей Родины. Здесь представлены уникальные фотографии, вещи, подаренные музею семьей маршала. Проект «Гордость земли Бутурлинской — маршал В.И.Казаков» во время своей реализации стал обрастать новыми идеями, как бы открывая для музея более широкие рамки деятельности. Появился еще один проект — «Бутурлинские чтения им. маршала В.И.Казакова», в его осуществление включились школы, техникум, клубы, библиотеки, вузы, учреждения социальной защиты. Проект нашел поддержку в земском собрании Бутурлинского района, в Комитете по культуре Нижегородской области, у родственников В.И.Казакова, живущих в Москве. «Каждый уголок России может и должен иметь свои особенности и почетное право их развивать», — говорил Ф.М.Достоевский. Эти слова великого писателя выражают суть нашего музейного проекта, который становится новой традицией Бутурлинского района.

В музее освоены две образовательные программы: программа «Семейный клуб», разработанная совместно с Базинской средней общеобразовательной школой (программа включает цикл экскурсий и лекций по истории русских традиций Бутурлинского края, в том числе и семейных и рассчитана на школьников 5 - 8 классов и их родителей, занятия проходят по воскресным дням один раз в месяц) и программа «Исторические уроки для малышей» (разработана совместно с детским садами «Солнышко», «Березка» и «Теремок» и рассчитана на детей старших групп детских садов, представляет собой цикл занятий по истории малой родины).

Музей принял участие в областном конкурсе музейных проектов «История в наследство», занял первое место и получил в награду мультимедийную установку.

Музей - не простое учреждение культуры, это развивающийся живой организм. Он живет и действует по своим законам. Многие привыкли считать его хранилищем истории, наполненным «преданиями старины глубокой». Но вспомним высказывания философа серебряного века Бердяева: «Изучая прошлое, мы заглядываем в будущее». Думается, что современный музей не только заставляет заглянуть в будущее, он создает это будущее, здесь и сейчас. Что это означает в нашем случае?

Зал «Сказы древнего камня». Здесь представлены изделия борнуковских резчиков по камню-ангидриду. Наши посетители очень любят этот зал. Но прислушайтесь к себе, осматривая экспозицию, и вы почувствуете некоторую грусть: неужели все это в прошлом? «Нет, это не может быть только красивой легендой, - говорит музей. - Мы должны сделать это культурное духовное наследие нашим настоящим и будущим, мы должны вернуть славу борнуковских камнерезов, должны вырастить новых Гусевых и Пуриховых, которые прославят Бутурлинскую землю».

Зал «Силантьевская горница». Здесь демонстрируется картина, на которой изображена Кочуновская церковь или вернее то, что осталось от величественного здания, приюта душевного покоя, веры, надежды, любви (подарена московским художником Константином Константиновичем Александровым). Самая щемящая нота российского пейзажа XX столетия — это разрушенные церкви. Они стоят в русских деревнях немым укором всем нам. Это страница духовной жизни нашего края, запечатленная на маленьком холсте кистью талантливого художника, также устремляет наши мысли в будущее. Это еще одна задача, которую ставит перед нами музей. Возродить духовность человека, возродить наши святыни, возродить чудесные фрески Яковлевской церкви, святой источник на Орловской горе на месте ключевой церкви. Возродить православную культуру как неотъемлемую часть общей русской культуры.

«И молод парк...» Тарталейскую усадьбу, от которой остался только парк Званцевых, восстановить сложно, но привести парк в достойных вид, сделать его зоной отдыха, площадкой для проведения фестивалей, смотров народного творчества — это нам по силам. Итак, старинный Тарталейский парк еще одна ступень в будущее, и музей постоянно будет напоминать своей экспозицией «Тарталейская усадьба», что нам необходимо шагнуть на эту ступень...

«Тарталеи! Чудный, упоительный сон!»

Так воскликнул великий русский художник Илья Ефимович Репин, покидая усадьбу гостеприимных Званцевых в 1890 году. «Живя в Тарталеях, я так был очарован и необыкновенной любезностью хозяев, и спокойствием и роскошью природы, и великодушием ко мне царицы Тарталеи Елизаветы Николаевны, что рад был как-нибудь отразить свою благодарность», — писал Илья Ефимович к Петру Ивановичу Званцеву.

Кто же она — царица Тарталеи, благодаря которой наше маленькое село стало знаменитым, ибо упоминается в связи с именем Репина? Елизавета Николаевна Званцева — одна из последних владелиц Тарталейской усадьбы, правнучка Петра Павловича Званцева, сына турецкого паши, погибшего при взятии крепости Жванец в 1769 году. Попечение о турецком мальчике взял на себя Павел I, крестил его именем Петр, а отчество по обычаю дал Павлович. Фамилия была образована от названия крепости — Жванцов, которая впоследствии трансформировалась в Званцов — и, наконец, Званцев. В 1796 году Павел пожаловал своему крестнику Тарталеи. До нас не дошли сведения — бывал ли важный чиновник в чине камер-фурьера при царском дворе в своей вотчине, но дети и внуки его не только бывали, но и всячески благоустраивали усадьбу. Расширяли и ремонтировали старый барский дом, насадили роскошный парк, построили летний театр, небольшую школу для крестьянских детей.

Внуки Петра Павловича — Константин, Петр и Николай (отец Лизы) — были блестяще образованными людьми, занимали высокое положение как в Московском, так и в Петербургском обществе. Страстные театралы, глубоко понимали и любили музыку, литературу, живопись. Дедушка нашей героини по материнской линии был известный русский писатель, историк — Николай Алексеевич Полевой. Выросшая в семье, где приоритетом были духовные ценности, чуткое восприятие искусства, девушка излучала обаяние утонченной, яркой индивидуальности. Казалось, все ее существо, все помыслы далеки от земных проблем. Но это впечатление, усиленное необычной, экзотической красотой девушки, обманчиво. Дочь коллежского асессора, обласканная счастливой судьбой, обладала цепким взглядом, беспокойным нравом и аналитическим умом. Понимая, что порядок жизни далеко не совершенен, рано испытала себя на прочность. В 16 лет она ушла жить в бедную семью, пыталась прокормиться своим трудом.

Знакомство юной Лизы и Репина произошло в Петербурге в доме ее тетки Е.Н.Гаевской, где собирались виднейшие литераторы, художники, музыканты. Конец 1880-х годов был нелегким для Ильи Ефимовича в личном плане. На нем тяжело отразился разрыв с женой. Их непонимание друг друга зашло так далеко, что совместная жизнь лишалась всякого смысла. Душевное одиночество, неудовлетворенность работой, недовольство собой — все отступило в сторону, когда в его мастерской появилась новая ученица. Одаренная натура девушки, выразительная внешность остановили внимание художника. А явные способности Лизы в живописи усиливали интерес Ильи Ефимовича к ней.

В течение 1889 года Репин пишет пять портретов Званцевой. Из них сохранился до наших дней лишь большой портрет, который по завещанию художника был передан в дар музею «Атенеум» в Хельсинки. Портрет прекрасен. 1 июня 1889 года Репин пишет Елизавете: «Стасов пришел в восторг от вашего портрета большого; говорит, что это лучшее, что я до сих пор сделал». Еще бы! Ведь кистью художника водило не только мастерство, но и любовь.

Близкий по характеру к его великосветским портретам, он гораздо содержательнее и строже их. Простой фон, естественная, спокойная поза девушки, чуть приподнятый подбородок и чуть прикрытые глаза с тяжелыми «восточными» веками, чуть надменная складка выразительного рта. Девушка за «хрустальной стеной», «как, аристократам, я думаю, всегда человек из демократической среды будет казаться чем-то неправоспособным, так и демократу всегда ясна эта толстая хрустальная стена, через которую он только и может иметь с ними общение» — пишет Репин Т.И.Толстой. Илья Ефимович понимал бесперспективность своих чувств, но ошибался в природе бесперспективности. Конечно, не демократическое происхождение художника помешало развиться дружбе в более интимное чувство. Елизавета Николаевна искренне восхищалась Мастером, его талантом, ей близок был духовный мир художника. Но любви не было. Вообще, большой, всеохватывающей любви, судя по всему, в жизни Званцевой не случилось. Создается впечатление, что жизнь во всех ее проявлениях, вечные поиски себя и своего места в искусстве, стремление успеть как можно больше отодвигали любовь на второй план. А может, это было вечное ожидание чуда, которое, возможно, так и не пришло.

Но удивительно, с каким тактом вышла из этого двусмысленного положения юная девушка и вывела из него своего учителя. Теплые дружеские отношения будут связывать их всю жизнь. В первых письмах после отъезда его из Тарталей еще звучит горчинка безответного чувства. «Тарталей! Чудный, упоительный сон! Могу ли я когда-нибудь забыть, как Вы сели со мной в тарантас и проводили меня через весь Княгинин. Долго я смотрел вслед, как Вы удалялись... я загадал, если она обернется, то... Вы не обернулись». «О, милая, прекрасная, жестокая, бессердечная Елизавета Николаевна, если бы знали, как Вы меня бесите Вашим загадочным отношением ко мне!».

Илья Ефимович посетил Тарталей в июне 1890 года, но «тарталейская тема» еще долго не покидала его писем. Почти каждую неделю в Тарталей летели конверты с петербургским штемпелем. «Когда Вы приедете из Тарталей? Какой приедете? И приедете ли еще?». Постепенно тон писем становится спокойнее. И вот письмо от 27 августа 1890 года: «Какая драгоценная черта в Вас — Ваша способность к примирению. Это признак глубокой души и доброго сердца. Это более всего успокаивает меня».

В более поздних письмах — советы учителя ученице: «...Я советую Вам приезжать в Питер... рисовать будете по вечерам в Академии, днем — в моей мастерской. Займитесь хорошенько». И раздумья над отношениями «художник — публика»: «Как Вы наивны, полагая, что меня избаловала публика и рецензенты! Для меня это такая отдаленная мишура, что я никогда не придавал ей значения»; и жалобы художника, позволительные только с близким другом: «Нет, зло, раздражительность и отчаянность происходят от надорванности сил, от непосильных порывов, от невозможности приблизиться к идеалу...» и т.д.

А вот еще одно подтверждение, что поиски смысла жизни, своего места в этой жизни являются приоритетом в духовном мире девушки: «Вас можно от души поздравить... потому что только теперь Вы начали жить действительной жизнью вместо прежнего ломания себя на все лады, и потому что значит, Вы недюжинная натура, и что в вас лежат большие задатки самосовершенства...».

Несмотря на то, что Елизавета часто выезжала с матерью за границу, вращалась в высших московских и петербургских кругах, она с удовольствием вновь и вновь возвращалась в Тарталей, в тенистый липовый парк, окружавший усадьбу. Летом жизнь в Тарталеях била ключом. В усадебном доме была выстроена небольшая сцена с уютным зрительным залом. Здесь ставились домашние спектакли, где актеры, режиссеры были обитателями тарталейской и соседних усадеб. А в Селищах, у своего дяди Петра Ивановича, Лиза встречала знаменитую актрису Марию Савину, племянника великого русского поэта — Анатолия Пушкина. В Селищенском театре им. М.Г.Савиной ставились спектакли по произведениям А.С.Пушкина («Барышня-крестьянка», «Русалка», «Каменный гость», «Скупой рыцарь» и др.), А.Н.Островского («Таланты и поклонники», «Последняя жертва»), Н.В.Гоголя («Ревизор», «Женитьба»). Лиза с увлечением принимала участие в спектаклях, литературных вечерах, концертах. И так велика была притягательность неспешной деревенской жизни, простых нравов вместе с духовным освобождением от светских условностей, что девушка засиживалась в усадьбе до поздней осени, а то и до зимы.

Судьба романтической встречи в Тарталеях великого мастера и ученицы сложилась таким образом. Не закончив Академию художеств, она в 1897 году вместе со своим другом детства К.Н Сомовым отправилась в Париж, где работала в известных школах французских художников. Вернувшись в Москву в 1899 году, открыла художественную школу, в которой преподавали известные живописцы К.Коровин, В.Серов и др. В 1906 году ею была открыта школа рисования и живописи, которая просуществовала до 1916 года. Илья Ефимович все это время внимательно следил за творческой жизнью своей ученицы и при необходимости приходил к ней на помощь. Их дружба сохранилась на долгие годы, и никогда не угасал в них интерес к делам друг друга.

После революции Елизавета Николаевна некоторое время жила в Нижнем Новгороде, затем переехала в Москву. Семьи у нее не было, и все нерастраченное чувство материнства она перенесла на беспризорных детей, работая в московском детском доме. Скончалась в августе 1921 года.

Тарталеи долгое время оставались маленьким оазисом культуры, просвещения, искусства в Княгининском уезде. Для крестьянских детей здесь была построена школа, в которой преподавали владельцы усадьбы. Родственница Званцевых Вера Николаевна Петрова-Званцева, крупнейшая русская певица, часто посещавшая Тарталеи, много занималась с крестьянскими детьми. Учила их грамоте, счету, письму.

Последний из совладельцев усадьбы Михаил Петрович Званцев (1902—1977), племянник Елизаветы Николаевны, унаследовал от своей семьи огромный интерес к искусству, и к живописи в частности. Он был художником-оформителем в Горьковском ТЮЗе, написал несколько книг о развитии нижегородских художественных промыслов, о народном творчестве — резьбе по дереву, камню, написал ряд работ о местных художниках. В 1976 году Михаил Петрович побывал в Тарталеях. К этому времени, к сожалению, не сохранились ни усадьба, ни старинный парк. Но Тарталеи, кажется, сохранили аромат давнего времени: приглушенные голоса в вечерней тишине липовых аллей, звуки «Баркаролы», несущиеся над заснувшим селом из раскрытого окна усадьбы, стук тарантаса и пофыркивание коня у главного входа, радостные возгласы — приехал Репин.

«Взойду невидимо и сяду между вами...»

Эта строка стихотворения А.С.Пушкина венчает экспозицию, созданную к 200-летию со дня рождения поэта. Конечно, экспозиция эта — дань восхищения, почтительности, глубокой признательности гению Пушкина. Но не только... После кропотливого исследования жизни Александра Сергеевича в Болдине мы убедились, что его имя имеет хотя и косвенное но, тем не менее, определенное отношение к истории нашего края. И это обстоятельство придало особую значимость Пушкинскому празднику. Вот несколько картинок из музейной экспозиции.

С гордостью Александр Сергеевич писал о своем далеком предке, основателе Пушкинского рода:

Мой предок Рана мышцей бранной Святому Невскому служил.

Почти легендарный у поэта Рача был и родоначальником семьи Бутурлиных. Федор Иванович Бутурлин, основатель нашего поселка, возможно, гордился славным воином, выходцем из прибалтийских немцев — Рачей.

Поздняя осень 1830 года. Ветер шумит в голых ветвях деревьев. Серый дневной свет, заглядывая в оконце крытого возка, едва освещает статную фигуру ездока. Ах, плохи российские дороги, особенно осенью. И длинен путь из Инкина до Болдина. Но что может остановить поручика 4-го Нижегородского полка Дмитрия Остафьева, героя Отечественной войны 1812 года, если сестра, живущая в своем имении близ Болдина, сообщает: Пушкин в Болдине.

Встреча состоялась 26 ноября, в пушкинском кабинете. О чем говорили великий поэт и славный воин, владелец Инкинской и Погибловской усадеб? Занимал ли альбом Остафьева, в котором имелись драгоценные строки, написанные пушкинской рукой, почетное место в старом барском доме скромного сельца Инкина? Неизвестно. Оцените деликатность поэта. Не свои, а последние державинские стихи, вписал он в альбом, почитая своего учителя памятью и любовью.

В нашей экспозиции — всего-то копия этих стихов из Остафьевского альбома. Но поверьте, даже этот листок современной бумаги обладает чарующей притягательностью. Рука поэта выводила эти строки. И возникает чувство глубокой благодарности потомкам Дмитрия Остафьева, сохранившим для нас бесценную реликвию.

...Три года спустя, в такой же осенний день, Сергей Петрович Званцев, владелец Тарталей, в то время сергачский исправник, щурясь на свет свечи, задумался. Перед ним чистый лист бумаги и перо. Мысли его далеки от предмета занятий: ему следует сочинить рапорт о поведении А.С.Пушкина, проживавшего в своем имении Болдино. Бог с ним, с рапортом. Исправник давно уже составил его в уме. Сергея Петровича тревожат другие заботы. Уместно ли было ему, русскому дворянину, взять на себя некрасивую роль тайного наблюдателя. Не лучше ли было передать не делающее ему чести предписание лукояновскому исправнику, тем паче он ближе к Болдину. Поразмыслив, Сергей Петрович пришел к выводу, что решение взять под свой надзор любимого поэта было самым верным. Как еще повернул бы дело лукояновский исправник, а ему-то, сыну царедворца, известно как тяжело порой живется на Руси светлому уму, щедрому сердцу. А уж Пушкину-то...

«...Означенный Пушкин... во все время проживания его... занимался единственно только одним сочинением, ни к кому к соседям не ездил и к себе никого не принимал, в образе жизни его предосудительного ничего не замечено... Земский исправник Званцев. II ноября 1833 г.»

Велик был талант поэта, если находил отклик в далеком от столицы Сергачском уезде. Велико и сердце русского человека, если он, лично не знакомый с Пушкиным, рискует благосклонным отношением к себе властей и, возможно, карьерой, так как начальству не нравится лояльное отношение к опальному человеку.

.. .И вновь Тарталейская усадьба 80-е годы XIX столетия. Прошло уже много лет как Пушкин убит... Из распахнутых окон плывет прелестнейший романс на слова поэта: «Я вас любил так искренне, так нежно, как дай вам бог, любимой быть другим». А в липовой аллее шум, смех, споры. Это молодые Званцевы готовятся к очередному спектаклю в летнем театре и гадают, что ставить: «Каменного гостя» или «Скупого рыцаря» и будут ли принимать участие в спектакле Пушкины — Анатолий Львович и его жена Ольга Александровна (внучатая племянница нашего старого знакомого Дмитрия Александровича Остафьева). Мы так и не узнали, блистали ли Пушкины на сцене Тарталейского театра. Но достоверно известно, что в другой усадьбе Званцевых — Селищах Лукояновского уезда — Пушкины, Званцевы и знаменитая актриса Мария Савина создали прекрасный любительский театр, гвоздем всех программ которого обязательно были произведения А.С.Пушкина - его стихи и пьесы, его живое, неумирающее слово.

Душа земли Бакалдской

Бакалда, село Нижегородской губернии, Княгининского уезда в 23-х верстах к юго-западу от Княгинино, при пруде и колодцах. Число жителей 1327 душ обоего пола, 209 дворов. Жители занимаются хлебопашеством и садоводством. ...В отношении садоводства замечательны села Бакалды, Кетрось и Поляна. Бакалдские вишни мало уступают владимирским и приобрели известность в приволжских губерниях; они сбываются на Лысковской пристани. П.П.Семенов. Географический словарь Российской империи. В 5 т. 1863—1885. Т. 1, 2.

Древняя бакалдская земля превращается весной в сказочное царство, где правят бал чистые, созданные самой природой краски: голубое небо с барашками облаков, под ним — зеленые холмы, усыпанные золотыми одуванчиками, а между небом и землей клубится белая метель цветущих садов. Пролетали века над старинным селом, вешние воды и летние дожди омывали бакалдские овраги, зимние вьюги заметали сады, а бакалдцы жили в своем, только им ведомом ритме.

Жизнь человека, его работа, его душевный настрой подчинялись здесь вишневому саду. Радость царила в домах, если зима была мягкой и многоснежной. Тревожно бывало, когда в начале мая вдруг нагрянут холода и небо высветлится к морозу, или, что не лучше, налетят ветра, посрывают вишневый цвет, усыпят им землю, словно снегом, и останется тогда сад-кормилец бесплодным. Ну, а если матушка-природа не подведет, то урожай от самого садовода будет зависеть: хорошо ли земля удобрена, тщательно ли сад почищен, деревца подрезаны, защитил ли их хозяин от садовых вредителей. Ни на день не прекращается общение человека и сада, вот уж и урожай собран, осень деревья вызолотила, зима подкрадывается, а работы меньше не становится.

В 1941 и в 1979 году почти 50-градусные морозы пали на бакалдские сады. Тогда вымерзли они под корень. В Дубках и других селах, где росла вишня, жители распахали землю под картофель, а бакалдцы терпеливо, любовно годами восстанавливали свое детище. Характер у них такой — стойкий, как вишневое деревце. А характер не только от мамы с папой достался. Его, этот характер, сад воспитал. А еще приезжие отмечают, что в Бакалдах коренные жители не только нравом, но красотой особенной отличаются. Старожилы говорят, что тоже без вишни не обошлось. Раньше девушки вишню лентами да венками украшали, хороводы водили и песни величальные пели: просили у деревца послать им судьбу добрую. Так с тех давних пор и ведется: человек к вишне с поклоном, и вишенка к нему с добром.

23 мая 2007 года в селе Большие Бакалды открылся единственный в мире Музей вишни (филиал Бутурлинского историко-краеведческго музея). Необходимость создания музея диктовалась уникальностью, исторической значимостью бакалдских вишневых садов. Их история начинается в XVII веке когда земли находились во владении боярина Бориса Ивановича Морозова. Уже в это время в Бакалдах было заложено первое в крае промышленное производство, так называемая, варочная, где из вишни готовились соки, маринады, наливки. Варочная сохранилась до нынешнего времени, превратившись в успешный, известный за пределами области и даже страны Большебакалдский консервный завод.

Сады упоминаются в Словаре Брокгауза и Эфрона, «Географическо-статистическом словаре Российской империи» П.П.Семенова, изданном в 1863 году, в книге Л.Трубе «Как возникли географические названия Горьковской области», научных трудах почвоведа Докучаева.

В музейной экспозиции несколько разделов. Один из них «Напев прадедовской России» посвящен истории села Большие Бакалды. Центральный раздел рассказывает о родословной древнейшего плодового дерева — вишни и о его появлении и жизни на бакалдской земле. И, наконец, последний раздел повествует об истории Большебакалдского консервного завода.

Музей молод, но уже имеет свою печатную продукцию. Посетителей интересуют поваренная книга «Вишневое застолье», буклеты «Душа земли бакалдской — вишневый щедрый сад», «История изобретения консервов», «Древнее дерево счастья».

Посетители музея могут стать участниками обряда «Вишня», продегустировать различные блюда и напитки из вишни, а также продукцию местного консервного завода. После экскурсии в музее для туристов предусмотрено посещение замечательных бакалдских садов, которые прекрасны и во время цветения, и во время созревания плодов.

Музей вишни расширил рамки въездного туризма, помог краеведам района и области более глубоко раскрыть исторический потенциал Больших Бакалд и уникальную взаимосвязь вишневых садов с образом жизни жителей села и их духовным обликом.

Ежегодно в селе Б. Бакалды на базе музея вишни проводится районный фольклорный праздник «Вишневый базар», в программе которого предусмотрены: выставка-распродажа изделий декоративно-прикладного творчества народных мастеров; выставка-конкурс детских художественных работ «Вишневая метель»; экскурсии в Музее вишни; детская игровая программа; концертная программа с участием самодеятельных фольклорных коллективов
Нижегородской области; выставка-продажа и дегустация продукции из вишни Большебакалдского консервного завода; работа торговых площадок и кафе.

Из записей в книге отзывов посетителей: «Музей вишни — это памятник прекрасному дереву, замечательным людям и щедрой бакалдской земле».

Автор доклада:
Порякова Наталья Николаевна
главный хранитель фондов МУК «Бутурлинский историко-краеведческий музей»

В публикации использованы фотографии, предоставленные Бутурлинским историко-краеведческим музеем и Музеем ВИШНИ в Больших Бакалдах

Материал предоставлен автором в качестве доклада на семинар проекта "Культурное наследие Нижегородской области: кризис памяти"