29 сентября 2017 года

Роль патриарха Никона в сближении Украины с Россией в 1654 году

Став партнёром международного проекта «Путь к принятию», финальная часть которого состоится в Украине в ноябре 2017 года, фонд «Дать Понять» задался вопросом: кто из знаменитых нижегородцев, упоминавшихся при формировании карты «мест памяти» Нижегородской области, был напрямую связан с историей русско-украинских отношений? Ответ на этот вопрос был найден в книге «Русско-украинский исторический разговорник: Опыты общей истории», увидевшей свет в июле 2017 года в «Новом издательстве» в Москве (издатель: Андрей Курилкин, редакторы-составители: Анатолий Голубовский, Никита Соколов).

В одной из статей этого сборника, посвященной Богдану Хмельницкому (ок. 1595 – 1657), гетману Украины, создавшему во время козацкой революции 1648 – 1657 годов самостоятельное украинское/козацкое государство под названием Войска Запорожского или Гетманщины и ставшему при этом символом политического сближения Украины с Россией (о чем было провозглашено 8 января 1654 года на Переяславской раде), в фокусе внимания авторов публикации – историков Игоря Курукина (Россия) и Владислава Яценко (Украина), оказался уроженец села Вельдеманово Нижегородской губернии* – церковно-политический деятель, патриарх Никон (1605 – 1681).

Рассказывая о проблемах «воссоединения» Украины с Россией в середине XVII века, Игорь Курукин и Владислав Яценко сходятся в мысли о том, что политическое сближение двух государств стало возможным после того, как у гетмана Богдана Хмельницкого появился влиятельный союзник – Никон, ставший в 1652 году «патриархом Московским и всея Руси, Божиею милостию великим господином и государем, архиепископом царствующаго града Москвы и всеа великия и малыя и белыя России и всеа северныя страны и помориа и многих государств»: «В личном письме он обещал Хмельницкому поддержку, и «милостивая» царская грамота от 22 июня 1653 года объявила гетману, что Алексей Михайлович «изволил вас принять под нашу царского величества высокую руку». Затем последовали «приговор» Земского собора и знаменитая Переяславская рада. Гетман и украинская старшина присягала московскому государю: «Бытии им под нашею государевою высокою рукою з городами и землеми навеки неотступно». Российские послы поднесли гетману знамя, булаву, «ферязь да шапку», и в этом наряде Хмельницкий шествовал до дома «з булавою пеш». Правда, отказ воеводы Бутурлина присягнуть от царского имени и подтвердить козацкие права и вольности чуть было не сорвал процесс договоренностей, но тут гетману, после вспышки гнева, пришлось уступить. Не менее выразительным было и нежелание присягать царю со стороны некоторых полковников и их полков, городов и высшего духовенства Киевской метрополии во главе с митрополитом Сильвестром Косовым. На последнего гетман должен был надавить».

Историки отмечают, что «встреча и присяга перед царским посольством произошли в Переяславе, традиционном месте переговоров с дипломатами Речи Посполитой, а не в Киеве, как того хотелось царским посланникам. Очевидный символизм был более чем красноречивым. Но самое главное, Хмельницкий добился признания своей независимости от польского короля со стороны иноземного христианского монарха. 1654 год, как отмечал Вячеслав Липинский, принес революционные изменения в ментальность украинцев, подорвав фундамент ягеллонского легитимизма – то есть признания короля Речи Посполитой в качестве законного и наследственного верховного правителя над украинскими землями».

Авторы публикации подчеркивают, что, добившись своей цели, «властный и упрямый гетман Хмельницкий постоянно заставлял Москву считаться с собой и продолжал часто действовать вопреки ее интересам», а также соглашаются с российским украинистом Таировой-Яковлевой, которая в целом ряде своих работ, и в частности, в разделах, написанных ею в недавно вышедшей в Москве «Истории Украины», полагает: «Каждая из сторон преследовала различные цели и во многом смотрела на договор по-разному, исходя из своих традиций и ментальности. Для Хмельницкого это был разумный выход из критической военной ситуации. В его дальнейшие планы входило укрепление Гетманщины и расширение ее границ. Перед ним и его окружением видимо стоял все тот же образец свободного вассалитета придунайских княжеств. Для Алексея Михайловича  важнейшим было возвращение Смоленщины, распространение своего влияния на Белоруссию. Никон рассматривал далеко идущие планы освобождения и объединения всего православного мира. Такие разные подходы и оценки не могли не породить в будущем конфликтные ситуации».

Мемориальный памятник-часовня Никону, возведенный на месте дома, в котором будущий патриарх провел детство. Село Вельдеманово Нижегородской области. Фото Владимира Бакунина.

Вмешательство Никона во внутреннюю и внешнюю политику государства под тезисом «священство выше царства» вызвало разрыв патриарха с царем: в 1658 году он оставил патриаршество. Через два года после этого сын Богдана Хмельницкого Юрий (ок. 1641 – 1685) разорвал союз с Россией, подписав с Польшей Слободищенский трактат. Опальный Никон уже никак не мог повлиять на ситуацию: с него был снят сан патриарха, а последние годы жизни он провел в ссылке.

Облагороженный к 400-летию со дня рождения патриарха Никона родник с купальней в Вельдеманове. Фото Владимира Бакунина.

* Сейчас село Вельдеманово входит в состав Перевозского городского округа Нижегородской области.

Галина Филимонова

Настоящая публикация размещена на сайте Галины Филимоновой в рамках проекта «Белые пятна карты «мест памяти» Нижегородской области»

Как поддержать проект?