UPD: 13 сентября 2018 года

Надежда Суслова в Нижнем Новгороде и санитарный вопрос «кармана России» в XIX веке

Фрагмент исследования Галины Филимоновой

В 2018 году – 175 лет со дня рождения и 100 лет со дня смерти «пионерки женского движения» Надежды Прокофьевны Сусловой. Именно она потрясла гендерные устои в сфере европейского образования середины XIX века, став первой из женщин-медиков Европы успешно защитившей диссертацию в университете города Цюриха (Швейцария) в декабре 1867 года. Тогда же ей была присуждена ученая степень и звание доктора медицины, хирургии и акушерства. В марте 1868 года Суслова повторно защитила диссертацию в России, а в 1869 году (после обучения и практики в Цюрихе, Берлине, Вене, Лондоне, Лозанне и Петербурге) вернулась на историческую родину – в Нижний Новгород, где, как писали «Нижегородские губернские ведомости», свирепствовали оспа с холерой, «являющиеся периодически», а также сифилис, имеющий «характер постоянства», а «предпринимаемые против них меры отличались таким же свойством».

Надежда Суслова родилась в 1843 году в Нижегородской губернии – в одной из вотчин графа Дмитрия Николаевича Шереметева (село Панино Горбатовского уезда, сейчас – Сосновский район Нижегородской области) – в семье крепостного крестьянина Прокофия Суслова. Архивные документы, с которыми мне удалось поработать для подготовки этого материала, свидетельствуют о том, что члены семьи Сусловых начали получать отпускные на волю от графа за семь лет до отмены крепостного права в России: в 1854 году вольную получил брат Надежды – Василий Суслов «для поступления в Средние Казенные учебные Заведения, без всякого за то взыскания». Вслед за ним – в 1856 году – была «отпущена вечно на волю» и сама Надежда, затем от крепостной зависимости были освобождены их родители: Прокофий Григорьевич и Анна Ивановна. Этот малоизвестный факт биографии Надежды Сусловой стал ключевым в деле получения ею образования: до Цюрихского университета в Швейцарии наличие «отпускной на волю» дало ей право обучаться в частных пансионах Москвы и Петербурга, а в дальнейшем – сдать экзамен на звание домашней учительницы и слушать лекции в Петербургской Медико-хирургической академии.

Надежда Прокофьевна Суслова в Нижегородской губернии. Гравюра братьев Соколовых. Репродукция работы Владимира Соколова была опубликована в качестве иллюстрации к статье Ю.Алешникова «Зовите сестрой милосердия» в газете «Горьковская правда» от 10 января 1982 года. Настоящая иллюстрация воспроизведена Сергеем Соколовым специально для данной публикации.

Почему новоявленный доктор медицины Надежда Суслова, активно выступавшая за эмансипацию с требованием освободить женщин от семейного рабства, дать возможность учиться и выбирать труд наравне с мужчинам, сфокусировалась именно на Нижнем Новгороде? В какой мере обстановка в городе и его окрестностях соответствовала ее главному жизненному принципу – быть полезной, отдавая все свои силы на службу народу? И как решался в Нижнем санитарный вопрос в период расцвета Нижегородской ярмарки, совпавший со временем проживания в городе и его неоднократных посещений Надеждой Сусловой? Поискам ответов на эти вопросы посвящена настоящая публикация.

Основной причиной эпидемий была архаичная традиция, описанная в 1896 году врачом Генрихом Иосифовичем Родзевичем в «Очерке истории больниц в Нижнем Новгороде»: «По древнеязыческим взглядам было большим грехом лишать больного домашнего ухода; даже больше того – это было обидою для рода, будто не берегущего своего родича. Если больному не могли облегчить страданий его родные, то в летнее время выносили такого больного на перекрестки, и каждый проходящий давал свой совет. Кто из сограждан давал более удачные, по последствиям, советы, тот естественно считался обладателем больших врачебных познаний  и таким образом в данной местности приобретал славу знахаря – успешного учителя. Народ наш и поныне питает врожденное предубеждение против больниц, характерно обзывая их «морилками»; только уж калек, душевно- и нервно- больных, убогих – безродных старцев, как лишние рты, как обузу для бедной семьи, скрепя сердце, посылает в больницы».

В 1817 году, когда в Нижний Новгород была переведена Макарьевская ярмарка, здесь на всю Нижегородскую губернию была одна единственная больница, размещавшаяся в доме на Больничной улице (на месте бывшего здесь Ивановского монастыря). В период «всероссийского торжища», породившего фразеологизм «Нижний Новгород – карман России», численность населения увеличивалась в 5 – 6 раз, и поначалу ярмарка решала санитарный вопрос самостоятельно. Как отмечает Родзевич, «уже на плане Макарьевской ярмарки  близ Макарьевского монастыря  (1808 год) можно видеть существование ярмарочной больницы. В Нижнем Новгороде в 1822 году ярмарочная купеческая больница помещалась в боковом правом флигеле старого ярмарочного главного дома».

В середине XIX века количество медицинских учреждений в городе увеличилось. По данным «Памятной книжки Нижегородской губернии» к 1855 году в Нижнем Новгороде «считалось 3 больницы (Нижегородского Приказа Общественного Призрения, Семинарская и военная) и 2 временных (на ярмарке):  купеческая и чернорабочая, 3 аптеки (Эвениуса, Томаса и Руммеля), 20 врачей, из них один акушер (С.П.Гациский) и 3 повивальных бабки». При этом за лечение в больницах взималась высокая плата (9 рублей в месяц), то есть фактически в них могла обслуживаться обеспеченная часть горожан.

Во время холерных эпидемий временные больницы устраивались в различных местах: в бывшем архиерейском доме в Кремле (1830 год), в доме князей Голицыных на Окской набережной (1848 год), в казенных соляных амбарах на берегу реки Оки (1872 год), в Гремячем сторожевом доме у берега Оки, на Немецкой площади, в «плавучих госпиталях» у Подновского острова и у Окского моста, в квартире губернатора Баранова в Кремлевском дворце (1892 год), а также на Московском шоссе (во время ярмарки) в Гордеевке на месте графа Строганова и других.

План части города Нижнего Новгорода: земля графа С.А.Строганова, где во время ярмарки размещались временные холерные ярмарочные больницы. Документ ЦАНО. Фото Галины Филимоновой.

С 1825 года в Нижнем Новгороде начали делать прививки против оспы, но в виду плохого качества материала и отсутствия контроля заболеваемость натуральной оспой не прекращалась.

В терпящем бедствие городе развернули активную деятельность многие знаменитые личности. Среди них – доктор медицины и хирургии Владимир Даль (автор знаменитого толкового словаря). Будучи управляющим Удельной конторы он инициировал открытие больницы Удельного ведомства (на 20 кроватей). Эта больница работала с 1852 по 1866 годы во дворе дома конторы (лечение в ней было бесплатным). Родзевич отмечает, что под руководством Даля здесь «практиковал английский врач-гомеопат Эдуард Струбинг, а потом редкая птица, врач-гомеопат и хирург, известный в Нижнем Карл Карлович Боянус». В 1861 году, по инициативе доктора В.И.Фан-Путерена, врачи организовали Общество, члены которого в 1865 году на собственные средства открыли амбулаторию с бесплатным лечением (сейчас на этом месте – здание родильного дома № 1).

Генрих Родзевич называет этот период «переходным временем, когда нарождался на Руси земский врач, когда, благодаря его подвижническим трудам, зародилась у нас самостоятельная земская медицина, примеров которой мы не видим и в Западной Европе». В частности, земство взяло в свои руки управление больницами, находившимися в удручающем состоянии. Из доклада Нижегородской губернской земской управы первому очередному земскому собранию известно о том, в каком виде и положении была принята земством от Нижегородского Приказа Общественного Призрения Мартыновская губернская больница: «Два деревянных наружных флигеля совершенно запущены; нижняя обвязка и концы стояков (здание построено из брусьев в стойку) сгнили, от чего стены местами выпучились, сели и расходятся в углах, железная крыша течет и в 2 палатах потолки шатаются; печи и рамы требуют исправления. Ванн нет. Корпус женского отделения: палаты малы и низки. Хозяйственные постройки: флигель, где была кухня, рушится, временная кухня требует исправления, корпуса бани и прачечной требуют капитального ремонта и т.д.».

Губернская Земская больница в Нижнем Новгороде. Современное название улиц: Больничная – ул. Нестерова, Жуковская – ул. Минина, Мартыновская – ул. Семашко. Сейчас на этом месте – гостиница «Октябрьская». Документ ЦАНО. Фото Галины Филимоновой.

Помимо Мартыновской больницы земству в Нижнем были переданы: 1) купеческая ярмарочная больница, 2) чернорабочая и 3) сифилитическая женская – действовавшие во время работы Нижегородской ярмарки.

Деятельность земских врачей, практиковавших, помимо прочего, бесплатную выдачу и удешевленную продажу лекарств, была одним из предметов научного интереса супруга Надежды Сусловой – Фридриха Гульдрейха (Федора Федоровича) Эрисмана. Известный в Поволжье врач Владимир Золотницкий в своей статье «Нижегородская крестьянка Н.П.Суслова», опубликованной в газете «Нижегородская коммуна» в 1927 году, отмечал, что она «как врач, практиковала … одно время в Нижнем Новгороде (в 1870 – 1871 годах) вместе со своим мужем швейцарцем, товарищем по университету, после знаменитым гигиенистом и общественным работником Эрисманом», «она никому не отказывала в медицинской помощи и пользовалась огромной популярностью среди пациенток». Нижний Новгород фигурирует и в статье о Надежде Сусловой в «Энциклопедическом словаре Брокгауза и Ефрона» как место, «где у нее был большой контингент гинекологических больных». К слову, на момент публикации тома словаря со статьей о Надежде Сусловой Фридрих Гульдрейх Эрисман (к тому времени уже бывший муж Сусловой) вернулся в Цюрих и сотрудничал с этим изданием.

В начале 1870-х годов – к моменту приезда четы Эрисман в Нижний Новгород – земские врачи били тревогу об увеличившемся числе сифилитиков и усилившемся распространении болезни. Как врача-гинеколога эта тема интересовала Суслову-Эрисман. Дело в том, что еще в 1863 году (до отъезда в Цюрих) Надежда Суслова работала в звании фельдшерицы при Калинкинской больнице в Петербурге – в первой венерологической клинике России, которую из-за специфики называли «секретной». Поделиться своим опытом и, по определению Веры Фигнер, «принести знания в деревню как оружие против болезни, нищеты и невежества» и хотела новоявленная доктор медицины, хирургии и акушерства.

Исследователь из Санкт-Петербурга В.А.Базанов отмечает, что «в 70-е годы Н.П.Суслова часто подолгу жила на своей родине, в Нижегородской губернии, оказывая населению постоянную медицинскую помощь. В этих местах до сих пор сохранились предания о знаменитой землячке». В обобщенном виде они выглядят так: «Основными пациентами доктора Сусловой были простые люди – обитатели Канавина, Сормова, Гордеевки, Молитовки. Она не только бесплатно лечила бедняков, но и выписывала им рецепты, по которым бесплатно выдавались лекарства в одной из аптек. Счета за отпущенные лекарства она регулярно оплачивала сама, о чем ее пациенты не знали… Слава о добром враче Н.П.Сусловой перешагнула далеко за пределы Нижегородской губернии. К Надежде Прокофьевне шли и ехали лечиться с Урала, Кавказа, и далекой Сибири. Н.П.Суслова не только лечила, она вступала в переговоры с владельцами фабрик по поводу эксплуатации детского и женского труда, требуя улучшения условий их работы, охраны здоровья».

Благодаря «негласному надзору полиции, установленному за швейцарской подданной Надеждой Прокофьевной Эрисман, урожденной Сусловой, имеющей диплом на звание доктора медицины», удалось установить точную дату ее возвращения из Петербурга на историческую родину – 28 июня 1869 года, где она остановилась, и другие любопытные подробности. Вот выписка из секретного донесения нижегородской полиции от 1 августа 1869 года: «Швейцарская подданная Надежда Прокофьевна Эрисман находится здесь в городе ведомства 1-й части на Похвалинской улице в доме Тихановского вместе с мужем доктором медицины, временно занимающимся в гостинице Ермолаева лечением людей».

Секретное донесение нижегородской полиции от 1 августа 1869 года, документ ЦАНО, фото Галины Филимоновой.

Отмечу, что этот документ с указанием адреса на Похвалинской публикуется здесь впервые. Из нижегородской топонимики Похвалинская улица исчезла в советское время, став улицей Заломова, сменив при этом купеческие особняки на хрущевки. Но до сих пор остался ориентир – Похвалинский съезд: вдоль него шла улица Похвалинская от Малой Покровской к набережной имени Федоровского (бывшая частично Верхняя набережная Оки). Фрондой Похвалинскому съезду, расположенному на высоком берегу реки, выстроена Нижегородская ярмарка, переведенная сюда из Макарьева в 1817 году. Рядом с ней на Стрелке – на бывшей ярмарочной территории – находится то, что осталось от гостиницы Ермолаева (современные предприниматели, вдохновленные развернувшимся по соседству строительством стадиона к чемпионату мира по футболу 2018 года, решили вернуть остову этого памятника градостроительства и архитектуры регионального значения былую славу).

Ярмарочная гостиница Ермолаевых 1896 года постройки, фото Галины Филимоновой, весна 2018 года.

Документы того времени содержат сведения об «особом ярмарочном врачебно-полицейском комитете», созданном «для наблюдения по охране народного здравия во время ярмарки». Похоже, что, работая «с большим контингентом гинекологических больных в Нижнем Новгороде», Надежда Суслова лишь со стороны наблюдала за его деятельностью. В «Записке о Нижегородской ярмарке 1871 года» «Нижегородские губернские ведомости» делились со своими читателями результатами деятельности этого комитета «под председательством исправляющего должность губернского врачебного инспектора, статского советника Фан-Путерена» и состоящего «из нижегородского полицмейстера, коллежского советника Каргера и члена губернской земской управы г. Аверкиева. Кроме того, к этому комитету были прикомандированы: старшим врачом помощник инспектора статский советник Гациский и младшими – городовые врачи: Бровкович, Пржиборовский, и лукояновский уездный врач Тубенталь. При комитете же состоял губернский ветеринарный врач Родзевич». Надежды Сусловой в его составе не было.

Главное внимание ярмарочного врачебно-полицейского комитета было обращено на меры к пресечению холерной эпидемии и на предупреждение распространения «любострастной болезни» путем периодического медицинского освидетельствования проституток. Наибольшее число освидетельствованных было: в городе 59 одиночек и 16 в домах терпимости; на ярмарке 591 одиночек и 151 в домах терпимости, всего 742. Между ними оказалось больных сифилисом 27; из которых выздоровело к 10 сентября 14, а 13 осталось в больнице.

Для разработки предположений о борьбе с заразой общество врачей сформировало комиссию, в состав которой вошли старший и младший военные врачи и нижегородские городовые. В мероприятих этой комиссии принимали участие председатель губернской земской управы, нижегородский городской голова и полицмейстер. Комиссия признала Нижний «центром скопления проституции, составляющий постоянный и самый обильный источник сифилиса, приобретаемого здесь всеми, прибывающими на заработки и разносимого затем по всей губернии, а далее и по всей стране». Выводы, сделанные комиссией, были озвучены в докладе губернской управы на 9-й сессии губернского земского собрания, признавшего, что во время ярмарки проституция «достигает значительного размера через увеличение числа проституток вшестеро». Сама «нижегородская ярмарка, в силу общего характера ярмарок, доставляет черному народу большую возможность пользоваться развратом», вследствие чего распространение «заразы достигает здесь самого значительного размера». Поэтому следует «признать за ярмаркой всех тех условий, которые благоприятно влияют на развитие и разнесение сифилиса».

В докладе губернской управы среди мест распространения сифилиса особо был отмечен «Ветлужский край» – место, где Надежда Суслова провела детство (с 5 до 11 лет). «Там и в других местах около базарных сел целые деревни почти сплошь страдают этой язвой»; «каждогодно, больные, зараженные сифилисом, приобретенном во время заработков, то по пристаням, то по большим городам, то по ярмаркам, прибывают в уезды вновь и вновь, заражая свои семьи». Все это Надежда видела своими глазами: в 1848 году ее отец Прокофий Григорьевич Суслов в должности старшего земского был переведен в Ветлужскую вотчину графа Дмитрия Николаевича Шереметева – в село Макарьевское. В том же году Шереметев отказал уездному лекарю в просьбе открыть в этой вотчине, известной «моровыми язвами», больницу для крестьян, больных венерическими болезнями. Отказ был связан с требующимися большими издержками.

Похожая история случилась и в Нижнем Новгороде. Для борьбы с сильно распространившимся здесь сифилисом в начале 1870-х годов было решено учредить постоянный врачебно-полицейский комитет. На его содержание была необходима сумма в 8 тысяч рублей в год, которая должна была быть распределена поровну между земством, городом и ярмаркой. Нижегородская городская дума дала полное согласие на участие со стороны города в третьей части расходов по содержанию комитета, но с тем условием, чтобы третью же часть расходов приняло на себя ярмарочное купечество. Однако биржевой ярмарочный комитет тянул с решением и лишь под конец ярмарки 1875 года его председатель «выразил желание получить объяснение ближайших данных, на основании которых признается необходимым привлечь к этому делу ярмарку». Началась переписка, и бюрократическая волокита в связи с необходимостью учреждения постоянного врачебно-полицейского комитета достигла своего предела.

Дело в том, что, по предложению Нижегородского военного губернатора при ярмарке на время её проведения (с 14 июня по 15 сентября) еще в 1855 году была открыта женская сифилитическая больница. Однако, судя по описям архивных дел фондов Нижегородского ярмарочно-полицейского комитета и Нижегородской ярмарочной купеческой больницы, состоящих, в основном, из скорбных листов проституток, лечение сифилиса не было приоритетным направлением. По данным Родзевича, «женская сифилитическая больница существовала … до 1874 года, когда ярмарочное купечество стало отсылать больных проституток с ярмарки в Нижегородскую губернскую земскую больницу. Затем стали являться пререкания у ярмарки с земством, кому лечить ярмарочных проституток, и в 1887 году ярмарочный комитет открыл снова временную сифилитическую больницу для лечения ярмарочных проституток». Получается, что ярмарка в период с 1874 по 1887 годы сняла с себя всю ответственность за распространение сифилиса, полностью делегировав решение этого вопроса земству. В 1873 – 1875 годах больные сифилисом составляли от 13% до 17% от всего числа лечившихся в губернской земской больнице.

План сифилитического отделения Мартыновской Губернской земской больницы. Документ ЦАНО. Фото Галины Филимоновой.

Число зараженных сифилисом значительно увеличивалось и в среде квартировавших в Нижнем Новгороде войск, что возбудило ропот и опасения воинского начальства, которое вынуждено было требовать более деятельных мер для обуздания сифилиса. Поэтому инспектор врачебного отделения в ноябре 1875 года обратился к председателю губернской земской управы и городскому голове с просьбой об отпуске ассигнованных губернским собранием и думой сумм на содержание врачебно-полицейского комитета, чтобы хотя бы временно установить его деятельность. Об этом было доложено губернскому земскому собранию 11-й сессии и городской думе. Губернская управа, продолжавшая называть Нижний «центром распространения болезни», напомнила собранию, что 9-е очередное собрание решило в принципе «принять ряд мер против распространения этой губительной болезни и организовать в свое время свой врачебно-полицейский комитет из уездных земских врачей и перенести всю свою деятельность из Нижнего Новгорода… в уезды губернии, и там на месте бороться с этой язвой». Учреждение в Нижнем врачебно-полицейского комитета, по мнению губернского собрания 9-й сессии, вызывалось «насущною и в интересах самого земства настоятельною потребностью», однако собрание 11-й сессии «отклонило всякое материальное участие губернского земства в учреждении комитета». В итоге, нижегородская городская дума в конце 1875 года постановила: «До утверждения проекта устава врачебно-полицейского комитета, настоящее предложение отклонить».

Для понимания того, как справлялись «с этой язвой на месте», показателен образ, созданный писателем Александром Смирновым в книге «Первая русская женщина-врач» и впоследствии растиражированный в ряде публикаций о Надежде Сусловой. Говоря о дикости нравов Ветлужского края, где эпидемия достигла своего пика, и, сравнивая их с окружающей суровой северной природой, Смирнов отправляет героев своей книги – Прокофия Суслова с дочерью Надеждой – по делам графа Шереметева в «лесные угодья заветлужской тайболы», где они находят обнаженную женщину, привязанную к муравейнику. Так оставляли умирать зараженных сифилисом женщин в знак наказания за распространение болезни (у местного населения сифилитические язвы ассоциировались с муравьиными укусами), считая такую мучительную расправу справедливой расплатой за грехи.

Надежда Суслова-Эрисман покинула Нижний Новгород: в 1875 году она работала в Петербурге – в больнице Свято-Троицкой общины сестер милосердия. Судя по дошедшей  до наших дней переписке с Евгенией Пыпиной, она продолжила интересоваться «секретными больными» в Петербурге, где, по словам ее отца, «Надежда Прокофьевна постоянно практикует», «изредка, и то как бы инкогнито, она приезжает погостить к отцу и сестре в Нижний Новгород, где, как только узнают об этом, осаждает и масса хворых женщин и девиц». В тот период приют венерическим больным в Нижнем «давала у себя Губернская земская, т.н. Мартыновская больница»*:

Мартыновская Губернская земская больница. Документ ЦАНО. Фото Галины Филимоновой.

Но здесь «за содержание и лечение проституток из публичных домов взималась установленная (30 – 35 копеек в сутки) плата, от которой одиночки освобождались», а Надежда Суслова помогала больным безвозмездно. Боле того, она привлекла на борьбу с сифилисом свою последовательницу из Петербурга – врача «секретной» Калинкинской больницы Зинаиду Ельцину, которой оказало поддержку нижегородское купечество. В 1887 году именно она стала управляющей «Временной сифилитической больницы», разместившейся «в Благовещенской слободе в доме купца Елина, ниже монастыря» в Нижнем Новгороде:

Место купца Елина (выделено литерой «А») в Благовещенской слободе по Набережной реки Оки. Современное название Набережной реки Оки – ул. Черниговская.  Документ ЦАНО. Фото Галины Филимоновой.

В отчете о деятельности больницы, опубликованном Зинаидой Ельциной,  причиной распространения сифилиса называлась сама ярмарочная жизнь, т.к. она заставляла больных выписываться «недолеченными», вследствие чего они продолжали быть источниками «заразительной болезни». «Весьма многие из женщин, прибывающих для занятия на ярмарке проституцией, не имея собственных средств, приезжают за счет хозяев, которые, по окончании ярмарки, и отвозят их обратно. Хотя, проституируя, они и зарабатывают некоторую сумму денег, которая могла бы освободить их от хозяйской зависимости, но отсутствие практичности, неразвитость, непроизводительная трата заработка, с одной стороны, и обирание хозяев, с другой, ведут к тому, что к концу ярмарки многие из них, в особенности новички, часто остаются почти без гроша. В виду этого, они страшно боятся залежаться в больнице, не быть выписанными к отъезду хозяев и, стало быть, застрять в чужом городе буквально без всяких средств, а, следовательно, и без возможности вернуться на место постоянного жительства. Подвергшимся подобной задержке вследствие затянувшейся болезни приходится или нищенствовать, или выискивать способы получить пособие на дорогу от начальства. Раз испытавшие весь ужас такого положения, женщины всеми силами стараются избежать его. Поэтому-то многие из наших больных умоляли выписать их, когда узнавали от хозяев, что последние скоро уезжают. Начальство распорядилось, чтобы таким недолечившимся, но выписываемым женщинам на возвращаемом им медицинском билете делалась пометка: “по случаю отъезда больная выписалась недолеченною; имеет такую-то форму и обязалась докончить лечение”. При этом имелся в виду, главным образом, бдительный надзор того Врачебно-Полицейского комитета, в ведении которого будет состоять больная на месте постоянного жительства». 

Для Ельциной, приехавшей из Петербурга, «невозможно было представить, чтоб в одном из богатейших городов России, а именно таков Нижний Новгород, могли встретиться особенно большие препятствия для основания постоянной сифилитической больницы, которая, не отличаясь большими размерами, могла бы быть расширена на ярмарочное время, когда число венеричек возрастает»**. Поэтому «надеясь на то, что в будущем, рано или поздно, но эта потребность города в сифилитической больнице будет всецело удовлетворена», она публично выразила желание, «чтобы все, как одиночка, как вольная, так и женщины публичных домов, пользовались одинаково бесплатным лечением». Через год после публикации отчета Зинаиды Ельциной – в 1888 году – женская сифилитическая больница на Самокатской площади (на территории Нижегородской ярмарки «в двухстах шагах от смотрового пункта») все-таки была построена. Функционировала она каждое лето во время работы ярмарки.

* Г.Родзевич пишет, что «в 1825 году для больницы Нижегородского Приказа Общественного Призрения был куплен деревянный дом у полковника С.М.Мартынова на Жуковской улице с обширным местом, выходящим на Верхнюю набережную (к нынешнему Александровскому саду) реки Волги, на Больничную и Мартыновскую улицы. Впоследствии на этом «месте Мартынова» было построено несколько каменных и деревянных домов для больных и смотрителя. В 1830 холерный год деревянный Мартыновский больничный дом сгорел. Холерную больницу разместили в Кремле в бывшем старом архирейском доме, а вместо сгоревшего дома больницы построили каменный главный корпус».

** Г.Родзевич, ссылаясь на «Действия Нижегородской Губернской Архивной Комиссии», подчеркивает, что такое отношение нижегородцев к санитарному вопросу было связано не с бедностью, а с особенностью менталитета. Вот на какие обстоятельства, ставшие причиной строительства в городе военного госпиталя, он указывает: «В 1775 году последовало «предложение от его превосходительства Нижегородской губернии, губернатора Алексея Алексеевича Ступишина об отведении для больных военнослужащих удобного и жилого дома». Предлагая Нижегородскому магистрату отвести дом, губернатор в своем предложении писал, что если дом скоро найден не будет, «то, конечно, прикажу я развести тех больных в лучшие купеческие дома… а лучше бы еще было и без всякого безпокойству городу, если бы особый гошпиталь от города построен был». Нижегородцы согласились на последнее предложение г. губернатора и отвели для госпиталя пустопорожнее место близ нынешней церкви св. Великомученицы Варвары».

Галина Филимонова

Настоящая публикация размещена на сайте Галины Филимоновой в рамках проектов «Белые пятна карты «мест памяти» Нижегородской области» и «Нижний Новгород: попытка современного описания» (см. «Надежда Суслова: истоки свободы»)

Как поддержать проект?

Перепечатка материалов - только с согласия Галины Филимоновой при соблюдении авторских прав.
Ссылка на источник обязательна.